Мнение о спектакле "Голь"

Голь - состояние голого, голина, голизна; нагота, обнаженность; - самый предмет или вещь, все, что голо; голое тело, голое место, без лесу, без травы, без снегу и пр.; - нищета, бедность, и самые бедняки; - китайская шелковая ткань, в роде камки.
Голевый - сделанный из голи (в значении ткань).
Гоголь - назвн. семейное толстоголовых, плоских и круглых уток, как вид, это близкий крохалю красивый нырок или утка Fuligula, круглоклювая. Владимир Даль

ГогоЛЬ - великий русский писатель. Автор определения неизвестен.

Известно, что писать про спектакль, который понравился, тяжелее, чем про тот, который не понравился, - слишком тяжело его выразить словом. А каково писать про спектакль, который непонятен? Ведь стандартный отзыв человека, видевшего "Голь", звучит так: "Здорово! Но ничего не понятно!" Роман Смирнов снова появился в театральном Петербурге сравнительно недавно. Уткой Fuligula - гоголем пролетел он по разным театрам-гнездам, отложив три яйца в эти гнезда, поставив три спектакля. Два из них - по Гоголю. А третий - "Орнитология", полностью на "птичью" тему (как известно, орнитология изучает птиц - утку гоголя в том числе). "Голь" - это, как говорит сам Смирнов, вторая часть трилогии, задуманной им. Первой частью стала "Женитьба гоголя". Третья часть пока не поставлена. Может быть, она что-нибудь прояснит...

"Голь" - спектакль запутанный. Здесь даже нельзя сказать, намеренно путает зрителя режиссер или нет. В "Голи" он создал гораздо более оригинальный сюжет, чем в "Женитьбегоголя", взяв за основу сразу две повести Гоголя - "Нос" и "Повесть о капитане Копейкине". Хотя в спектакле есть отзвуки "Невского проспекта", "Мертвых душ", даже "Шинели". Из Гоголя Смирнов сделал ГО(го)ЛЬ, то есть сильно укоротил длинные волосы Николая Васильевича, постриг его и причесал под свою гребенку.

Классиков вообще любят стричь. Режиссура делает это уверенно. И иногда классику новая прическа идет. По сцене медленно движется огромный матерчатый куб Эмиля Капелюша. Это, пожалуй, единственный сценографический элемент, придуманный специально для "Голи". Все остальное где-то уже было... Куб движется по сцене, и спектакль начинается. Уже потом становится ясно, что куб толкают двое. Двое босяков в белых штанах и белых рубахах. Устало садятся. "Иван... Что есть солдат?.." Тема? Если бы этот спектакль был тканью, он был бы изорванной в клочки и наспех сшитой голью. Шелковой тканью, прошитой суровыми нитками. Спектакль, с одной стороны, дисциплинирован, выверено каждое движение, каждый шаг, каждый вздох. А с другой стороны, он разъезжается на не совсем связанные (или связанные, но непонятно чем и как) куски. Кусочки тонкой голи. Спектакль состоит из тщательно выделанных, вышитых Смирновым сцен. Сантиметр (мерить голь) и секундомер (мерить время) - орудия режиссера. История, в общем-то, поначалу кажется нехитрой и никуда не движется.

Есть барин, военный - Михаил Разумовский, с молодцевато выпяченными усами. Есть вечно сетующий на свою судьбу ("Почему я Иван?") слуга - Валерий Кухарешин. Барин скучает, грустит о войне, мол, только там настоящая жизнь. И вдруг обезличивается.

Был в свое время фильм, зрелищный боевик, назывался он "FACE/OFF". Наши перевели "Без лица". Так вот, бравое солдатское лицо героя Разумовского теряется во время бритья. Вместо черных молодецких бровей и вздернутых усов - голь. Убежало лицо. Убежал нос от майора Ковалева. Его выбеленное голое лицо напоминает болванку для парика - голь. FACE/OFF. Слуга являет собой немного непонятное зрелище. Вроде бы Иван достаточно симпатичен, забавен. Его можно понять - быть Иваном нелегко, и он горько сетует на свою жизнь. Пример "нелегкой" жизни приводится в сцене обеда. Барин обделяет несчастного Ивана... Но слуга самым зловещим и фантастическим образом лишает барина носа, долго, тщательно и красиво проводя сцену бритья... Лишает барина лица, чему сам потом удивляется. Вот тут-то и начинается самое интересное.

Убитый горем барин залезает в "коляску" и едет на поиски. И смотреть на происходящее интересно - зрелище завораживает, каждый эпизод в отдельности - мастерски сделанный отрывок. Забавно смотреть, например, на сцену обеда. Тут все рассчитано до кусочка, до крошки. Не рассчитан лишь жанр сцены. Что это - клоунада или гротеск? Саблей режется лук, вся еда делится на немного неровные части (в пользу барина, конечно), барин съедает яйцо, оставляя слуге ма-аленький кусочек. Актеры обыгрывают дележ пищи живо и подробно. Только зачем? Оба они существуют в очень условном пространстве Эмиля Капелюша и играют очень условную историю. И вот такие сцены, подробно и скрупулезно вышитые, смотрятся очень странно. По этой "подробной" логике Михаилу Разумовскому в самом деле нужно бы отрезать нос. Но нет, после сцены обеда идет безумно красивая, полуфантастическая, но достаточно абстрактная сцена бритья, после которой обезличенный барин кидается на поиски своего носа... В этом чередовании "разнокалиберных" сцен тоже можно найти свою логику - после этого спектакль превращается в череду условностей. Но нет-нет, а промелькнет в этих сценах какая-нибудь конкретная деталь, рушащая условность.

А "Русь-тройка" как лихо прочитана! Наверху, на кубе, возникают барин в треуголке со слугой. Слуга поет лихие русские песни, разбрасывая вокруг блестящий снежок. А барин, как хороший оратор с трибуны, увлекшись скоростью, вещает сверху: "И какой же русский не любит быстрой езды?... Не в немецких ботфортах ямщик..." и так далее. С укором и испугом кричит: "Куда несешься ты? Куда?" Грозит пальцем: "...постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства!

Вот после этой сцены все становится гораздо более непонятным. Судя по всему, Смирнов действительно хотел выяснить, что же есть солдат... Поэтому руками слуги Ивана он оставляет солдата - Разумовского без лица, а затем и многого другого... FACE/OFF.

Спектакль "Голь" Смирнов посвящает солдатам, погибшим в Чечне (зачем?). А спектакль, надо сказать, не совсем "военный" и далеко не идеальный. Легко сказать в интервью о том, что посвящаешь спектакль трагически погибающим ребятам. Трудно это оправдать. И это не просто раздражение, вышедшее из-под контроля автора статьи, это непонимание. Смирнов ставит вопрос: "Что есть солдат?" Но ответ на этот вопрос не найти. Солдат - это прежде всего человек, прошедший через страшные жернова. Солдат - это сломанная навечно психика. Солдат - это привычка прикрывать огонек сигареты рукой. Солдат - это понятие трагическое и великое. И если в "Голи" природа солдата рассматривается на примере персонажа Михаила Разумовского (роль его в основном складывается из майора Ковалева и капитана Копейкина), это нелогично. Майор Ковалев - не солдат, а чиновник. Капитан Копейкин - несчастнейшее существо, обивающее пороги департаментов с целью выхлопотать себе пенсию. Солдат - это война. А у Гоголя таких солдат в современном для него мире нет. У него есть Анучкины, Пироговы... Настоящий солдат для Гоголя - Тарас Бульба. Но Смирнов хочет исследовать солдата через "Петербургские повести". Может, поэтому тема солдата на протяжении всего спектакля остается нераскрытой и незакрытой... Этот спектакль посвящен солдату? А война в спектакле существует через изредка звучащие на заднем плане залпы орудий... И все. Нельзя разделять понятия солдат и война. "Что есть солдат?" Не знаю. Не понял. FACE/OFF.

Герой Валерия Кухарешина - гоголевский персонаж. Это бесконечное чередование масок, изменчивость, неуловимость и непредсказуемость. И для Кухарешина эта роль необычна, несмотря на всю ее функциональность, - играть круговерть масок, при том, что до этого даже в разухабистой "Двенадцатой ночи" артист доводил роль до логического финала, выбиваясь, таким образом, из спектакля. Здесь же роль его не имеет завершения. Вернее, этого завершения не видно, если оно вообще есть. Роль Ивана в этом случае кажется в высшей степени странной. Он лишает барина носа, сам же тому удивляется, потом сам становится потерянным носом и пугает барина. Что послужило причиной? Неизвестно. Едой обделили? Слишком мелко для такого глобального обезличивания. И вообще Иван слишком симпатичен, чтобы кого-либо обидеть. Другое дело его маски - одна другой зловещее. А сам слуга Иван... Ну непохож он на бесовскую силу, черт возьми! По логике, в спектакле не хватает третьего актера - беса, чиновника, носа, газетчика Шиллера, доктора Гофмана... Или наоборот - Ивана. Кухарешин отлично справляется и с той, и с другой ролью. Режиссер не может эти две роли совместить. Чем окончательно все запутывает... FACE/OFF.

В отличие от Михаила Разумовского, Валерий Кухарешин здесь постоянно перевоплощается то в нос, то в доктора Гофмана, то в совсем страшного и жестокого чиновника... Так и в сцене газетного ведомства, в маске газетного чиновника, он долго и опять-таки безумно смешно замедленно танцует русские танцы, после чего вдруг объявляет: "Шиллер!" - "Русский немец?" - "Нет, просто русский Шиллер!" Маски Кухарешина (маски слуги Ивана? - никак не подтверждается, кроме одного и того же лица) по-гоголевски смешны и страшны одновременно. И ведут они себя по-гоголевски непредсказуемо. Так, например, следующая его маска безжалостно толкнет барина-майора на войну - туда, куда тот так рвался...

"Повесть о капитане Копейкине" существует в "Мертвых душах" немного отдельно... История несчастного инвалида войны, обивающего пороги различных ведомств с целью выбить себе пенсию, звучит трагической ноткой в "душах". Все-таки фамилии у Гоголя говорят... Это и копейка, которую бросают в шапку на паперти, но это и копейка, которая рубль бережет. Здесь, в спектакле, "повесть" звучит по-другому - чистой искренней нотой монолога Михаила Разумовского. Неспешно поднимается барин из-под винтовок, куда его толкнул Иван-чиновник. Медленно натягивает ватные толстые штаны, что носят "тачки" - безногие (солдата лишили не только лица, но и ног). "А вы знаете, кто такой капитан Копейкин?" - звучат укором его слова. "Повесть о капитане Копейкине" может существовать отдельно от "Голи". В системе спектакля этот кусок ярко выделяется на фоне остальных сцен.

Это совершенно иной тип театра, иной тип общения и обращения с текстом. Полностью меняется ритм спектакля, ритм роли.Появляется прежде всего актер, читающий текст, читающий виртуозно. Это, скорее, маленький моноспектакль "Михаил Разумовский читает "Повесть о капитане Копейкине"". Здесь нет кружев, мелочей... Здесь есть замечательный артист, который рассказывает историю маленького и немного нелепого человека, вернувшегося с войны, но опять-таки, к сожалению, не солдата. Вернее, тема солдата для него отходит на второй план. На первом оказывается человек, а не солдат. Он кружится по сцене на своей каталке, немного суетится, как суетится маленький Копейкин у порога вельможи, радуется радостями пьяненького Копейкина, которому пообещали жалованье, смотрит в зажегшийся на мгновение зрительный зал, как смотрит на сцену бедный Копейкин, отправившийся в театр. Все это Разумовский делает с чуть заметной толикой актерской иронии, но иронии грустной. Эта ирония исчезает, когда история превращается в настоящую трагедию, когда пучок тряпок, олицетворяющий вельможу, "отказывает" несчастному капитану...

Смирнов, видимо, не стремится к конкретному сюжету спектакля, хочет создать смысл эклектикой, создать смысл из общего, а не из частностей. В сравнении с другими сценами "Копейкин" кажется замечательным центром спектакля. Но ни одна из сцен, которые зритель видит "до" и "после", не похожа на "повесть". И потому маленький моноспектакль Разумовского разбивает "Голь" на три части, плохо между собой связанные...

Происходящее после "Копейкина" сливается в хаос голевых кружев, уже более мрачных и на этот раз абсолютно непонятных. То ли режиссер в этот раз не сумел объяснить зрителю то, что хотел, то ли он сам запутался и ни к чему не пришел. Но это уже не столь важно. Важно то, что спектакль лишился лица. FACE/OFF.

Вернее, какое из его лиц подлинно и есть ли оно, есть ли вообще рожа в кривом зеркале критики? Лицо, расписанное кружевами и мелкими подробностями? Лицо простое и незатейливое? Лицо тонкое, иронично-трагическое? Лицо сумбурное, суетливое и неясное? Неясно.FACE/OFF.

Есть в спектакле еще одно лицо. Замечательная театральная музыка Евгения Федорова. Интересно, почему из рок-музыкантов получаются хорошие театральные композиторы, как это произошло в случае Александра Пантыкина и Евгения Федорова (больше примеров не могу привести, не знаю)? Может быть, именно рок-музыкант может почувствовать образную природу театральной музыки потому, что сам является режиссером и артистом. Он задумывает мелодию, он делает аранжировку, он пишет текст, он выходит на сцену и играет свою пьесу перед публикой и, в конце концов, ощущает ту энергетику, которую дает хоть не театральная, но все же публика.

Музыка Tequilajazzz всегда, практически всегда, опиралась не на конкретный сюжет и не на конкретную мысль, а на образ. Текст - не логика, а помощь музыке, весь состоит из размытых и разных образов, работающих на создание ощущения... На концертах Текилы многие люди просто стоят, закрыв глаза, и принимают, принимают, принимают колоссальную энергетику, исходящую от музыкантов и музыки...

Чем уникальна музыка в "Голи"? Она одновременно создает настроение сцены, но совершенно незаметно, и ритмом, разнокалиберной энергией насыщает и опять-таки создает образ. При всем том в этой музыке множество цитат, но цитат косвенных, лишь рождающих легкое воспоминание о том, что где-то когда-то такое звучало. Но что конкретно звучало - не сказать, музыка слишком оригинальна. В ней слилось все: русский народный танец, "золотая дремотная Азия", классическая, даже немного симфоническая музыка, гоголевская "виевская" мистика, "нездешние" голоса.

Музыка в итоге оказывается более емкой, чем спектакль, так как она более понятна. Федоров честно идет вслед за режисером, помогая тому создавать атмосферу и настроение той или иной сцены. И делает композитор это незаметно, не выбиваясь на первый план и не прячась в угол. И потому музыка становится, может быть, самым честным и понятным лицом спектакля... FACE/ON.

В саундтреке, изданном к премьере спектакля, на вкладке есть несколько цитат, в частности из спектакля, и фотография полуголых актеров с саблей. "Что есть солдат?" И хоть в спектакле на этот вопрос есть конкретный ответ, так и не понятно, чем заканчивается эта причудливая история о барине, потерявшем лицо, и его слуге-фантоме... По логике, солдата должны были лишить всего и отпустить в пространство... Но этого не видно. В финале зрители долго не начинают аплодировать, для них спектакль не кончился, им неясно, чем же все завершилось. Одному ли зрителю неясно? Спектакль можно притянуть за уши к единому целому, может, даже угадать, что было задумано. Но есть аргумент, рушащий все построения, - не видно, не читается, неясно, непонятно...
Известно, что писать про спектакль, который понравился, тяжелее, чем про тот, который не понравился... А каково писать про спектакль, который непонятен?
Петербургский театральный журнал: Face/Off - Голь, N 21,
Июль 2000,
Денис Беседин.